Неудержимая и откровенная. Шарапова рассказала всю правду о Серене и своих мужчинах
Автобиографию Марии Шараповой ждали едва ли не больше, чем возвращения на корт самой россиянки. За время вынужденного простоя Мария занималась продвижением своих конфет, поступила в Гарвардскую школу бизнеса, посетила музыкальный фестиваль и просто отдыхала от тенниса, а в какой-то момент начала активно готовиться к возобновлению своей карьеры. Кроме того, Мария нашла время написать книгу. Было очевидно, что если россиянка взялась за это дело, то книга как минимум получится интересной. В ней она достаточно откровенно рассказала о себе и своей семье, о романах с Сашей Вуячичем и Григором Димитровым, об отношениях с Сереной Уильямс и многом другом.
Предлагаем вашему вниманию самые интересные фрагменты автобиографии «Неудержимая».
“Серена сказала после Уимблдона: “Я больше никогда не проиграю этой маленькой сучке”
Пожалуй, наибольший резонанс вызвали комментарии Марии относительно Серены Уильямс. Как известно, Шарапова не может победить американку с 2004 года, но их соперничество всё равно остаётся очень ярким, а каждого очного матча болельщики ждут с большим интересом. Во многом это связано ещё и с тем, что девушки, мягко говоря, не являются подругами. Шарапова и вовсе написала, что Уильямс её ненавидит. «Когда люди пытаются проанализировать, почему я не могу обыграть её с 2004 года, они говорят об её силе, подаче, уверенности в себе, а также о том, что мой стиль игры очень удобен для её стиля. Безусловно, определённая правда в этих словах есть.Но настоящая причина заключается в другом. Когда закончился финал Уимблдона-2004, она меня обняла. Она меня поздравила и улыбнулась, но внутри у неё были другие ощущения. Когда я зашла в раздевалку, она просто рыдала. Я постаралась выйти как можно быстрее, но она заметила моё присутствие. Вскоре по окончании турнира я услышала, что Серена сказала своей подруге, а та затем передала мне: «Я больше никогда не проиграю этой маленькой сучке». Мне кажется, она возненавидела меня за то, что я, будучи маленькой тощей девочкой, победила её в финале Уимблдона», — пишет Мария.
Один этот отрывок даёт представление о том, насколько откровенно Шарапова в целом рассказывает о своей жизни, семье, карьере и, конечно, романах. Так, россиянка вспомнила о встрече с Хуаном-Карлосом Ферреро на всё том же Уимблдоне-2004. «Мне было 17, ему 24. Я безумно в него влюбилась. В какой-то степени я влюбилась даже не в него, мне просто хотелось кого-то любить. Всё, что он говорил, мне казалось смешным или важным. «Я только что беседовал с репортёрами, и они спросили, кто выиграет титул в женском разряде. Я ответил, что без сомнения победит Мария Шарапова. Моя репутация на кону, так что не подведи меня и не выстави идиотом!», — с улыбкой сказал мне Хуан-Карлос. Было очень приятно слушать, как он произносит моё имя со своим испанским акцентом. Это может показаться глупым, но тот наш разговор запомнился мне до конца турнира. Он дал мне дополнительную уверенность в себе и мотивацию. Я не только шла к титулу, я старалась доказать, что Ферерро был прав, когда верил в меня», — пишет Шарапова.
“Вуячич обиделся, что я не назвала его имя после победы на “Ролан Гаррос”
Однако ничего серьёзного между тогда ещё несовершеннолетней Марией и испанским теннисистом не возникло. Россиянка уточнила, что постоянных отношений у неё не было почти до 22 лет. Таким образом, словенский баскетболист Саша Вуячич стал её первой настоящей любовью. «Одна моя подруга готовила ужин с барбекю в субботу вечером и позвала меня. Она сказала, что мне надо развеяться, поэтому хочет пригласить друга. Я согласилась, хотя сама полностью не понимала, что именно она предлагает. Он вошёл в её дом посреди ужина. Его волосы были всё ещё мокрыми после душа. На нём была спортивная форма, а к коленям приложен лёд. Он мне сразу понравился. Вечер субботы, а он только закончил тренировку? Мой типаж.
Его звали Саша Вуячич. Он играл в то время за «Лос-Анджелес Лейкерс». В тот вечер мы жарили рыбу и говорили, после чего обменялись номерами. На следующее утро мне надо было лететь в долину Напа с мамой и близкими друзьями. Мы отправлялись в отпуск по окончании моего сезона. Я рассказала маме о Саше. «Он высокий, и он из Европы». «Маша, нет. Баскетболисты обычно не слишком образованы», — ответила мама. Ну, у меня тоже не было полноценного образования. Кроме того, он рос в Европе и путешествовал по всему миру. Наверняка он набрался опыта за это время. Мама же помотала головой. Она не хотела о нём больше ничего слышать. Мне казалось, что это несправедливо. Я бы не стала делать такие выводы о человеке, который из-за своей спортивной карьеры не мог получить нормальное образование. Я решила, что дам ему шанс.
У нас завязались отношения, мы стали понимать друг друга. Тогда мне казалось, что это могут делать только спортсмены. Кроме того, в наших отношениях был смысл. У него был дом в Лос-Анджелесе, у него высокий рост, восточноевропейский менталитет, он тесно общался со своими родными. На бумаге всё хорошо. Но сигналы о том, что что-то не так, появились сразу. Например, когда мы находились в Лос-Анджелесе, он всё время настаивал, чтобы мы останавливались у него. При этом мой дом был больше и уютнее, да и находился ближе. Это какое-то мужское желание настоять на своём. Может, это присуще именно мужчинам Восточной Европы. Он всегда должен был показать, что это он главный, что это его дом, его мир, что он всё держит под контролем. Ему не хотелось говорить о том, что я больше зарабатываю или что мой дом больше. Мы никогда не касались темы успешности и того, что я в теннисе добилась большего, чем он в баскетболе.
Через год после начала отношений мы обручились. Я не то чтобы хотела сыграть свадьбу, мы просто дали понять нам самим и всему миру, что любим друг друга. Такое провозглашение любви в славянском или восточноевропейском стиле. Тем самым мы объявили, что у меня есть только он, а у него — только я. Он подарил мне кольцо с большим камнем, я носила его постоянно и снимала только на время матчей. Однако мои успехи, слава и богатство в какой-то момент стали для него проблемой. Я начала ощущать, что нахожусь в ловушке. Постепенно я отдалилась от него — это произошло перед «Ролан Гаррос-2012». После победы я позвонила ему прямо из раздевалки. Он, судя по всему, был на тренировке. Саша поздравил меня, а я поблагодарила его за то, что он всегда верил в меня и был со мной в трудные моменты. Он помогал мне двигаться дальше. У меня было очень много эмоций. Я поняла, что он рад за меня и тоже испытывает сильные ощущения. Однако вечером он мне позвонил и говорил уже совсем другим тоном. Он был недоволен и зол. Я спросила, почему он в таком настроении. Он ответил, что посмотрел в записи матч и церемонию награждения. Тогда я поняла, что он недоволен тем, что я не поблагодарила его во время своей речи. Много месяцев я ждала, что он даст мне какой-то знак. И он дал, буквально в одном предложении. Наши отношения закончились», — пишет Мария.
“Я даже не знала, Димитров совершеннолетний или нет”
Шарапова рассказала и о том, как начался её роман с Григором Димитровым. Их свёл агент россиянки Макс Айзенбад, который написал ей, находясь в Майами. Сама Мария в этот момент играла в Пекине. «Я получила текстовое сообщение от него и была удивлена, потому что в Майами было 4 утра. Наверное, ему надо спать в такое время? Он написал: «Григор Димитров хочет узнать твой номер». Я прочитала и была удивлена, даже можно сказать взволнована. Я положила телефон в карман и прокатилась 10 минут на велосипеде, а затем 15 минут занималась растяжкой. В это время мой тогдашний тренер Томас Хогстедт что-то говорил мне про матч, но я не могу сказать, что внимательно слушала. Он обычно очень много говорит после игры, больше, чем это нужно. Я отвлеклась, чтобы прочесть новое сообщение от Макса. Он написал то же самое: «Григор Димитров хочет узнать твой номер». Зачем два сообщения? Макс думает, что в Пекине такая плохая мобильная связь?
Я спросила: «Зачем?». Он ответил: «Зачем? Ты вообще, блин, глупая?». Я поискала информацию о Григоре в Интернете, о его возрасте. Он вообще совершеннолетний? Только-только, ему 21. «Дай ему мой почтовый ящик», — написала я Максу. Помню, как на Уимблдоне я увидела высокого, худощавого мальчишку с немного самоуверенной ухмылкой, которая говорит, что он знает, что является довольно привлекательным. Я сказала своему тренеру: «Хорошо, что в моём поколении такого игрока не было, потому что это было бы опасно для моей карьеры, я бы отвлекалась на него!». Мы обменялись сообщениями с Григором, затем он попросил мой номер. Я по-прежнему была неприступна и дала ему номер своего мессенджера для BlackBerry. Затем дала номер мобильного. Наше общение перешло из текста в звонки, затем в звонки по Skype. Это было легко и ново. Я не слишком задумывалась об этом до тех пор, пока, после одного из разговоров, он не перезвонил мне через 30 секунд и не спросил: «Извини, но я соскучился по твоему голосу. Мы можем поговорить ещё пару минут?». В то время я не знала, какое место в рейтинге он занимает.
Наше общение по Skype продолжилось. Мама стала называть эти звонки терапевтическими сеансами, потому что после каждого разговора на моём лице была улыбка. Меня немного смущало его расписание. Он слишком рано приехал на турнир в Париже в зале. Мне казалось это странным. С кем он будет играть до начала матчей основной сетки? Я быстро открыла приложение на своём телефоне. Там были текущие результаты со всех теннисных турниров в мире, а также все сетки. Я слишком много времени провела на сайте НБА во время моих трёхлетних отношений с Сашей, изучая информацию о том, сколько минут он сыграл и сколько очков набрал. Я была не готова так скоро снова начать следить за другим спортсменом. И тем не менее, я начала. Я проверила основную сетку и увидела, что его имени там нет. Залезла в квалификацию, там я Григора и нашла. Он занимал 60-е место в рейтинге. Следующее, что я помню, — я стала неотрывно следить за лайвскором во время квалификационных матчей. Мы общались удалённо, но в какой-то момент он оказался на пороге моей квартиры с красными розами и огромным плюшевым медвежонком. В течение следующих нескольких недель мы провели много времени вместе. Затем он спросил, хочу ли я стать его девушкой. Он застал меня врасплох. Я вообще не была готова к чему-то подобному. Он сказал, что готов ждать, пока я не созрею.
Я спросила себя: «Кто вообще этот человек?». Я подумала, почему этот симпатичный паренёк будет ждать женщину, которая не готова к отношениям. Я ответила: «Ладно, но я не знаю, когда я буду готова. Может быть, через пару месяцев». Он ответил: «Хорошо, я буду ждать. Я знаю, чего я хочу, и я хочу тебя». Я смотрела, как он растёт, как добивается побед, затем откатывается назад, потом снова начинает выигрывать. Мне очень нравилось наблюдать за его игрой. Помню, как смотрела за его тренировкой в Рождество. Были только я, моя лучшая подруга Эстель, он и его спарринг-партнёр. Тот солнечный день в Калифорнии совершенно не ассоциировался с приближающимся Рождеством», — вспоминает Мария.
Роман с Димитровым тоже закончился, но, судя по всему, они остались в куда более тёплых отношениях, чем с Вуячичем. Об этом свидетельствует хотя бы выставочный турнир в Мадриде, который состоялся в мае. Мария и Григор сидели вместе и о чём-то мило беседовали.
Да и в книге Шарапова отзывается о болгарине в целом весьма тепло. А сама книга «Неудержимая» наверняка станет бестселлером и как минимум лидером среди теннисной или спортивной литературы.
