Мария Шарапова: “Для меня Тур – это мой офис. Я не пью в раздевалке чай с макарунами”

Мария Шарапова: “Для меня Тур – это мой офис. Я не пью в раздевалке чай с макарунами”

Можно понять, почему игроки не рады её возвращению. Глядящая на коллег с высоты 1.88 м роста, с непроницаемой маской на лице, Шарапова не очень-то располагает к общению. Она об этом знает, и, по-хорошему, ей наплевать.
Интервью
6019
Фото: The Times

В это безоблачное калифорнийское утро корты Манхэттен Кантри-Клаба в Лос-Анджелесе полны теннисисток c разной степенью мастерства. Но вот с корта 18 доносятся ни на что не похожие звуки. Ритмичные удары мяча, сошедшего со струн со скоростью более 100 км/ч, раз за разом. Это уже другой теннис.

Мы встречаемся с Марией Шараповой в ресторане Кантри-Клаба перед вечерней тренировкой. Она одета в свободные спортивные брюки и розовую футболку. На лбу капельки пота после пробежки. “Здесь это кажется уместным”, – говорит она с улыбкой, когда мы садимся на стол c видом на корты. Я перехожу к теме её напряженных отношений со многими коллегами, и она отвечает:

“Для меня Тур – это мой офис. Там я работаю. Там я выкладываюсь полностью. Моя цель быть профессионалом своего дела. Провести тренировку, вовремя выйти на корт, неважно центральный или номер 18, сыграть мой матч, ответить на вопросы журналистов. Всё. Я не пью в раздевалке чай с макарунами”.

Критика со стороны её коллег и в некоторых СМИ её не задевает? “То, что люди обо мне думают, мне неподвластно, – со смирением в голосе отвечает Мария. – Что я могу поделать”.

Позже её тренер, голландец Свен Гренефельд, подчёркивает способность Шараповой сосредоточиться и жить в вакууме. “Когда мы садимся в машину в день матча, она кардинально меняется, – говорит Гренефельд. – Выражение лица другое. Все мобильные выключены. Я не знаю никого, кто так мастерски умеет разделять спорт и остальную жизнь”.

А Гренефельд, один из самых опытных тренеров в мире, имел возможность видеть многих чемпионов вблизи. Он тренировал таких чемпионок турниров “Большого Шлема”, как Моника Селеш, Ана Иванович и Мэри Пирс, а теперь тренирует Шарапову.

Он говорит, даже крики на корте силой до 101 децибела, это часть игры. “Я помню как работал с Моникой, она была ни разу не тише. Честно говоря, даже не понимаю, почему это некоторых напрягает. Я просто не обращаю внимания. Сейчас поздно её менять”.

Я помню, как видел 14-летнюю Шарапову в комнате для пресс-конференций на Australian Open в компании агента Макса Айзенбада, который помог этой наивной девчушке дойти до заработка в 20 миллионов фунтов в год.

Сегодня моя первая встреча со взрослой Шараповой, и прослушав столько послематчевых пресс-конференций, я не удивлён увидеть радушную и открытую женщину, с озорным взглядом на жизнь. Даже когда ей пришлось провести самую, пожалуй, неприятную пресс-конференцию в жизни, о положительных результатах допинг-проб в марте 2016-го, когда многие ждали, что Шарапова объявит о завершении карьеры, она всё же отколола шутку.

“Я знаю, многие из Вас думали, я объявлю сегодня о завершении карьеры, – сказала Мария, – но, я не стала бы завершать карьеру в отеле с таким ужасным ковром на полу”.

Но шутка не смягчила катастрофы, разразившейся из-за уличения в допинге этой выдающейся спортсменки, вырвавшейся в мировую теннисную элиту в 2004 с победой на “Уимблдоне” в возрасте 17-ти лет. В течение нескольких лет она зарекомендовала себя как одна из самых успешных теннисисток своего поколения, выиграв US Open в 2006 году и Australian Open два года спустя.

Большинство критиков считали, что это предел её возможностей по части “Шлемов”, потому как Шарапова, которая вечно не прочь покопаться в себе, сама описывала свою игру на грунте эпитетом “корова на льду”. Но, как всегда, она не отступала, и под руководством предшественника Гренефельда, шведа Томаса Хогстедта, натренировала ноги и координацию, и к всеобщему удивлению в 2011-м выиграла Italian Open, турнир на грунте в Риме. Год спустя она защитила титул, и вскоре перевыполнила самые смелые планы в Париже, где обыграла итальянку Сару Эррани в финале Открытого чемпионата Франции. Этот трофей сравнял её с Сереной Уильямс и Штеффи Граф, единственными, кому удавалось завоевать все четыре “Шлема”. Такие звезды, как Винус Уильямс, Моника Селеш и Жюстин Энен так и не смогли этого сделать.

Когда она повторила успех на “Ролан Гаррос” в 2014, неукротимая на любой поверхности и заряженная на победу, Шарапова вошла в историю, как одна из величайших теннисисток Открытой эры.

Ничего из этого не случилось бы, если бы её отец, Юрий Шарапов, не принял авантюрного решения оставить жену в России и отвезти семилетнюю дочь во Флориду. Юрий работал на стройке, чтобы хоть как-то обеспечить дочь, а Мария производила впечатление на тренеров в академии Ника Боллетьери. Достаточное впечатление, чтобы спортивная управляющая компания IMG и бренд Nike предложили первый ручеёк денег, переросший в конечном итоге в миллионные контракты.

Так как же случилось? Шарапова вспоминает 2004 год, её первый визит к московскому врачу после победы на “Уимблдоне”.

“Я всё время переутомлялась, – рассказывает Мария. – Всё время простужалась, состояние здоровья всё ухудшалось. И папа отвёл меня в Москве к знакомому доктору. Выяснилось, что у меня проблемы с сердцем. Итак, он выписал мне около девяти препаратов и пищевых добавок, среди прочих “Милдронат”. Мне сказали принимать их перед изнуряющими нагрузками”.

В 2015 году WADA (Всемирное антидопинговое агентство) приняло решение начать мониторинг препарата мельдоний, который продается под торговой маркой “Милдронат”. Тогда обнаружили, что множество спортсменов из России и других стран Восточной Европы его принимают.

В конце года было принято решение о включении мельдония в запрещенный список с 1 января 2016 года. WADA опубликовало запрет, разослав сообщения по электронной почте. Письмо, по словам Шараповой, она не читала. Что ещё важнее, она не удостоверилась, что её команда прочла его. Однако, позже было заявлено, что в декабре 2015 года было ещё три сообщения от Международной федерации тенниса (ITF) и два от Женской теннисной ассоциации (WTA), содержащие предупреждения о том, что мельдоний будет запрещён. Неужели она не знала, что мельдоний содержит вещества, повышающие производительность?

“Я даже не знала, что это за вещество”, – настаивает Шарапова. – Пришлось искать в интернете. Для меня это был “Милдронат”.

К её чести, она не перекладывала вину на других. И никого не уволила. И на протяжении дисквалификации все основные члены команды оставались с ней. Гренефельд, со своей репутацией мог бы тут же найти другую работу, но он говорит, что он не собирался оставлять Шарапову.

“Когда она позвонила мне, чтобы прочитать письмо от ITF о положительной пробе, она была явно в шоке, – говорит Гренефельд. – Я был с Марией в течение двух лет и даже не мог представить, что такое может случится с ней”.

Шарапова очень критически отнеслась к тому, как ITF администрировала запрет мельдония. Чиновники, по её словам, были в курсе, что она принимает мельдоний, когда она играла за сборную России на Кубке Федерации в Праге в 2015 году.

“Это было организовано ITF, – говорит Мария, – так почему же никто не подошёл ко мне и не поговорил со мной лично, просто чиновник со спортсменом, который позаботился бы о проблеме конфиденциальности, о которой они говорили позже? Но никто ничего не сказал”.

Шарапова считает, что и команда не доработала. “Но, в конце концов, вина была моя. У меня было разрешение на то, что я принимала в течение семи лет, и я расслабилась. А вслед за мной и ITF”.

Первоначальным решением была дисквалификация на два года, но Шарапова считает, что ITF была заинтересована в максимальном сроке дисквалификации – четыре года, что положило бы конец карьере одной из двух теннисисток-суперзвёзд, собирающих кассу турниров WTA (Серена Уильямс – вторая).

За исключением Tag Heuer, все её главные спонсоры – в том числе Nike, Evian и Porsche – после приостановки своих контрактов из-за новости о дисквалификации – вернулись к ней. Во время дисквалификации она не пряталась от посторонних глаз. В мае прошлого года Шарапова посетила гала-концерт Met в Нью-Йорке. В том же месяце она запустила новую линию шоколада в рамках бренда сладостей Sugarpova на выставке Sweets & Snacks Expo в Чикаго. В сентябре она выпустила рекламный ролик для сумки для ракеток Head во время US Open, а затем отправилась на Нью-Йоркскую Неделю Моды. Она сыграла на благотворительном мероприятии WTT Smash Hits в Лас-Вегасе. Оттуда запостила селфи с сэром Элтоном Джоном. В январе этого года она объявила о своём возвращении в Штутгарте, и в 2017 году уже засветилась с Энни Лейбовиц на вечеринке Vanity Fair Oscar Party.

Мария Шарапова с новой сумкой Head
Мария Шарапова с новой сумкой Head
Мария Шарапова на вечеринке Оскар
Vanity Fair Oscar Party
Мария Шарапова и Энни Лейбовиц
С Энни Лейбовиц

Предполагалось, что она должна была публично страдать и раскаиваться. Но Шарапова не даром так дорога своим спонсорам. Она одна из величайших бойцов среди спортсменов этого века. Я никогда не забуду, как комментировал её матч с Александрой Пановой на Australian Open два года назад: температура воздуха была 38C, и ей нужно было отыгрывать два матчпойнта своей менее именитой соперницы.

Я спрашиваю её, что заставляло её это делать тогда. Жара невыносимая, а она убивается на Rod Laver Arena. Неужели кому-то с доходом в 20 миллионов фунтов стерлингов в год действительно нужны такие пытки?

Она смеётся. “Было жарко! Мой бойцовских дух раскрылся ещё в очень раннем возрасте, потому что мне повезло получить редкую возможность делать то, что я делаю; получить такую компанию, как Nike, которая помогала мне ездить по турнирам, и я прекрасно знала, что в мире есть и другие дети, которым не так повезло. И я вкалывала.

Я видела, как трудно маме получить визу, чтобы приехать к нам в гости. Я видела, как тяжело папе найти работу. Я видела, что каждый должен упорно трудиться, будь то за один доллар или за миллион. И так бойцовский дух вырос во мне из рабочей этики”.

В 2008 Шарапова перенесла операцию на плече, которая поставила под вопрос карьерные перспективы. “Это дало мне понимание, что никогда не надо ничего загадывать наперёд. Я не знала, смогу ли когда-нибудь снова играть в теннис, поэтому я искала, чем себя занять”.

В результате появилась Sugarpova, кондитерский бренд. “Идея родилась из детских воспоминаний, когда я ходила в кино в Штатах и разглядывала корзины с конфетами, – говорит Шарапова. – Никогда ничего подобного не видела. Я решила упаковать их в подарочную обертку, и сейчас с технологом Джеффом Рубином мы расширяем линейку до шоколада. Я все ещё учусь, но мне нравится руководить чем-то, управлять самой, а не быть витриной для другой большой компании».

Часть доходов от Sugarpova отправляется на благотворительную деятельность. Фонд Марии Шараповой, который поддерживает жертв Чернобыльской ядерной катастрофы. Мать Шараповой, Елена, была беременна Марией, когда случилась авария, и её семья срочно уехала в Сибирь, подальше от загрязненного участка, чтобы избежать любого возможного ущерба ребёнку. Её бабушка до сих пор живет в Гомеле, в 100 км к северу от Чернобыля, и её фонд ежегодно выдает пятилетние стипендии местным студентам в области искусства и науки.

Мария Шарапова, Чернобыль, фонд
Мария с детьми из Чернобыля, которым помогает её Фонд, 2007 год
Фото: Reuters

Вот такая серьёзная Шарапова. Веселая сторона менее очевидна для людей вне её круга общения. Но она умеет развлекаться. Большую часть времени она проводит со своей командой дома в нескольких кварталах от океана на Манхэттен-Бич в Лос-Анджелесе, либо готовит с мамой: они делают борщ и голубцы, или наслаждается усилиями своего французского тренера по фитнесу Жерома Бьянки, который, кстати прекрасно печет её любимый яблочный пирог.

“Но я много ходила на свидания, – говорит она, хохоча. – Последний год – одни сплошные свидания. Нет, у меня нет парня, если вы об этом спрашиваете, но мне нравилось ходить на свидания с разными людьми разных культур и разных профессий. И они не были все американцы. С этой точки зрения, я космополитична”.

Как-то я видел её накрашенную, на каблуках, на какой-то красной ковровой дорожке, и вот я думаю, что же это будет за мужчина, который сможет с ней управиться. Я ей предлагаю три типажа на выбор: стеснительного и нерешительного; напыщенного и прячущего комплексы за глупыми шутками; или уверенного в себе, который относился бы к ней как к нормальному человеку.

“Серьёзно? Вы уже нашли его?” Она смеется. “Дайте знать, как найдёте. А то я до сих пор в поиске”.

Такие на дороге не валяются, но она точно знает, что хочет. “Это кто-то с ярко выраженной индивидуальностью, собственным мнением и собственной жизнью, кто чувствует себя комфортно сам с собой. Это меня привлекает. Тот кто уверен в себе, но не напоказ, а внутренне”.

“Мне импонируют люди, которые говорят всё, как есть, – продолжает она. – Люди, которые ценят в тебе хорошее, но могут сказать, когда что-то не так. Мне не нужно сладких речей. Я хочу конструктивной критики. Мне кажется это то, что так важно в друзьях”.

Её последние серьезные отношения были с теннисистом Григором Димитровым, красивым болгарином, в настоящее время занявшим 12-е место в рейтинге. Когда они встречались, он только начал пробиваться в туре ATP. Они расстались пару лет назад, но по-прежнему общаются. “У нас сильная связь. Мы много друг для друга значили и это так до сих пор”.

Я спрашиваю об её самооценке. После короткой паузы она отвечает: «Я никогда не считала себя красивой. Я не так устроена. Я не смотрю на себя в зеркало со словами: «Какая красивая женщина». Мама научила меня, что личностные качества важнее внешней красоты».

Она называет себя “простой девчонкой”, что далеко от впечатления, которое она создает на корте или на вечеринке Vanity Fair. Но опять же, Шарапова умеет разделять сферы своей жизни.

“Я стараюсь быть настоящей. Я никогда не пытаюсь быть кем-то, кем не являюсь. Не стараюсь одеваться не по статусу или не по возрасту. Если бы мне никогда больше не пришлось краситься, это было бы прекрасно.

Я с одинаковым комфортом буду лететь в частном самолете или на последнем ряду в экономе со своей подругой, потому что она не может позволить себе первый класс. Если вы начинали с последнего ряда “Аэрофлота” рядом с туалетом, вы никогда не забудете откуда вы. Я никогда не забуду”.

Эксклюзивное интервью для The Times, от 15 апреля 2017 г., репортёр – Ричард Эванс. Перевод – Марина Беляйкина

Тэги
Комментировать
Комментарии

 

Присоединяйтесь к нам в соцсетях!

 

 

Game Set Match